Константин Костин - Моя понимать [СИ]
Где бы он, Димка, поставил микрофон? Ну, разумеется, как можно ближе к тому, кто говорит. То есть, к товарищу Речнику.
Босые лапы яггая бесшумно подошли к столу.
Сразу видно, человек работает. Столько бумаг Димка не видел на одном столе никогда. В смысле, ни у одного начальника. Может, сейчас все в компьютере работают?
Итак, где может быть микрофон? Не в бумагах — могут убрать, навряд ли встроен в стол — трудно, могут поймать… В какой-то предмет, постоянно находящийся на столе…
Димка оглядел тарелку, в которой лежала тяжелая позолоченная — а может, и золотая вилка — и остатки жареной картошки с салом. Если тарелка находится тут постоянно…
Стоп. Чернильница.
Целый чернильный набор: тяжеленная бронзовая подставка, с двумя бронзовыми же емкостями — для чернил и для песка, статуэтка рыцаря, очень похожего на дон Кихота: даже шлем почти такой же, с полями. В одной руке рыцарь держал высокое копье, другой поддерживал бронзовую плетеную корзину, из которой торчали перья.
Димка тронул пальцем острие копья — может, это антенна? — приподнял подставку: не тянется ли за ней шнур? Вынул чернильницу, песочницу, высыпал перья и повернул подставку на бок.
Оп-па…
Другой человек — местный житель — увидел бы декоративный узор: круг из двенадцати углублений, на дне каждого выдавлен маленький крестик.
Димка увидел восемь углубления и четыре крестообразных шлица потайных винтов.
Неужели, повезло?
Димка огляделся, взял со стола узкий нож — похоже, перочинный…
«Сейчас посмотрим, — проворчал он мысленно, — как эта черепашка чирикает…»
Кончиком ножа он вывинтил один за другим четыре винта. Круглая крышка выпала, следом за ней по столешнице покатились две батарейки.
Обычные, пальчиковые.
Глава 24
Все-таки пришельцы…
Батарейки были настолько обычными, что даже закрадывалась мысль о том, что сеньор Хорхе прибыл из НАШЕГО мира…
Димка взял батарейку двумя пальцами. В яггайских лапах сложно понять, насколько ее размеры совпадают с земными. К сожалению, никаких опознавательных надписей на сером цилиндрике не было, даже самых банальных плюса и минуса. Вот только клеммы в точности совпадали по форме с земными.
Димка поднес батарейку к глазам… Проклятая дальнозоркость! Удалось увидеть только, что на обеих батарейках выдавлен маленький символ. Вроде крошечного треугольника или буквы «дельта», если конечно принять возможность того, что неизвестные пришельцы из неизвестного мира пользуются греческими буквами…
Сзади бесшумно, как два опасных хищника подошли господин Шарль и товарищ Речник. Они молча смотрели на Димку. Что… Ах, да. Они же не знают, что прослушка отключена.
— Больше не работать.
— Это оно? — господин Шарль указал на батарейку, — Та самая вещь?
— Нет. Эта…
Черт… Как объяснить?
— Вещь слушать — эта, — Димка хлопнул бронзового рыцаря по шлему, — а это… Хырр… Еда для вещь…
Черт, даже «питание» не скажешь.
— Еда? Стоп, это не нечто вроде магического концентрата?
— Да!
Спасибо вам, господин Шарль за вашу сообразительность!
— Откуда поступает жидкость? — господин Шарль перевернул батарейку и попробовал открыть одну из клемм.
— Нет… вода… Другая… вещь… сила…
— Концентрированная сила… — товарищ Речник, рассматривающий вторую батарейку, прищурился, — Любопытно…
— Господин Хыгр, потом расскажете мне об этом. Поподробнее.
Димка почувствовал легкое головокружение. Он прекрасно помнил, что память у господина Шарля хорошая, а также он помнил, чем закончилось предыдущее обещание «рассказать поподробнее о вашей родной стране».
— Так, — господин Шарль посерьезнел, — если эти концентраторы вынуты, значит, подслушивающее устройство не работает, так?
— Да, — Димка взял один из цилиндриков, — Класть туда — работать…
— Стоп! Не надо.
Вождь кивнул, соглашаясь.
— Почему? — Димка понял, что остался единственным недоумком в комнате.
— Очень просто, господин Хыгр. Если наш шпион сейчас находится у второго устройства, то прекращение работы его насторожит. Однако если мы сможем дать этому приемлемое объяснение, то он может успокоиться. А вот возобновление работы после прекращения… Он сможет понять, что мы нашли устройство и разобрались в его работе.
— Да, — товарищ Речник быстро перебрал бумаги, лежащие на столе, часть собрал в стопку, положил на пол в углу, после чего резким движением перевернул стол.
Бумаги разлетелись, покатилась чернильница, оставляя за собой красивую растекающуюся дугу.
— Товарищ Речник! — застучали в дверь, — Что случилось!
— Все в порядке! Не входить! Запрещаю!
— Товарищ Речник…
— Исполнять!!!
— Нападение? — спокойно уточнил господин Шарль.
— Нет. Последствия испытания вашего изобретения.
Господин Шарль толкнул ногой рыцаря:
— Господин…
— Гражданин.
Два человека — хуманс и тролль — мгновенье смотрели друг другу в глаза:
— Гражданин Речник. Не помните, откуда у вас эта вещь.
— Нет. Кажется, кто-то принес, когда я попросил оборудовать мне рабочее место.
— Не можете вспомнить, кто?
— Попробую.
* * *Девушки-гвардейцы, сжимавшие ружья, синхронно вздрогнули. Минуту назад в кабинете товарища Речника упало что-то тяжелое, а сейчас резко распахнулись двери.
— Двери запереть! Никого не впускать! Гражданин Мартин, за мной!
Товарищ Речник порывисто зашагал по коридору. За ним торопился высокий старик-изобретатель.
Девушки заперли дверь, но не удержались и на секунду заглянули внутрь.
Перевернутый стол, рассыпавшиеся бумаги, след чернил… Лежащий на боку бронзовый рыцарь.
На лежащие в общем беспорядке два маленьких металлических цилиндрика они не обратили внимания.
На забыто стоящий за дверью огромный деревянный ящик — тоже.
* * *Ночь. Темнота. Тишина.
Кабинет вождя революции, товарища Речника, заливал серебристый свет, похожий на лунный.
На самом деле, в кабинете стояла темнота. Светло было только тому, кто обладал ночным зрением. Невампиру, например.
Или яггаю.
Одинокому, забытому всеми яггаю, тоскливо сидевшему в чертовски тесном ящике.
Димка осторожно потянулся и признался самому себе, что его недовольство вызвано только лишь тем, что он опять встревает в интриги вроде поисков неуловимого Хозяина прошлым летом.
Ему бы спокойную жизнь, с Флоранс, в деревне… Или в городе… да хоть где-нибудь! Как только появляются малейшие наметки на спокойную жизнь, как тут же происходит что-то — от желания господина Шарля уехать с Острова до революции — и все идет на слом.
